Пристрастился в последнее время к чтению партенитовских разборов Олди. А поскольку читать разборы, не читая разбираемых книг, глупо (на самом деле, не очень, даже без текста можно почерпнуть многое), то ознакомился с "Взглядом сквозь пальцы", благо АСТ как раз переиздала его в своей "Суперпрозе". Жаль только, что рассказам места не нашлось, с ними тоже хотелось бы ознакомиться. От хороших авторов всегда хочется ещё, а Елена Арифуллина хороший автор.
Книгу очень трудно отнести к какому-то определенному жанру — то ли городское фэнтези, то ли магреализм, то ли современная сказка для взрослых (помните сюжет, как нищенка проклинает жадную гордячку? Ну вот тут примерно так же, только без гордячки). От умершей в подъезде бомжихи Ольга Вернер, которая на своё несчастье проходила мимо, получает проклятье. То есть, поначалу ни о каком проклятии речь не идёт, у нас тут самый что ни на есть реалистичный реализм в зачине, а вот потом героиня внезапно начинает зарастать рыжей шерсткой, начиная с щиколоток, у неё пропадает отражение, а на смену ему в зеркала приходит лисья морда. Очень быстро выясняется, что через сорок дней Ольга станет лисой, если, конечно, не найдет способ избавиться от "подарочка".
На одном только поиске избавлении сюжет не сосредоточен. Теряя по капле привычный облик, Ольга открывает для себя мир, куда ход простому человеку невозможен. Мир оборотней-лис и оборотней-псов, утопленниц-морян, мятущихся призраков и прочих, прочих, прочих. Нашлось место даже для эльфов, хотя на мой взгляд с ними автор уже переборщила (сам по себе эпизод хорош, а идея о "реинкарнации" подменышей одновременно и жуткая, и интересная, только это сваливает "Взгляд..." уж совсем в эклектику, где кондовые сидхи соседствуют с призраками моряков-черноморцев). Потусторонних сущностей много, проблем у них тоже немало, а решать всё приходится Ольге, которой и так нелегко приходится.
Большая часть проблем Ольги Вернер носит бытовой характер. Нет вестей от мужа, уехавшего на заработки в далекую страну, Ольга вынуждена одна тащить двух дочек, всё время пропадая то на работе, то на подработках, поэтому на детей времени не остается, они отдаляются... Бытовые эпизоды — один из главных козырей романа. Реализм тут плотненький, достоверный, самую малость чернушный и очень богатый на детали, особенно в медицинской части (героиня — психиатр и нарколог). Немного даже жаль, что мистико-фэнтезийное начало в книги преобладает, убрать его или немного ограничить в проявлениях, вышла бы сильная драма про сильную женщину, которая ради детей и покалечить может. Но поскольку у героини есть оборотень внутри, которому покалечить или убить проблем не составляет, оборотень этими неприглядными делами и занимается, а активная и решительная поначалу Ольга вдруг становится пассивным наблюдателем, хотя и сама могла бы кого надо обрезком трубы по затылку огреть или, скажем, применить профессиональные навыки.
Вообще, с оборотнем у Арифуллиной во второй половине не получилось. Вернее, получилось совсем не то. Из страшного проклятия он превратился в дар, этакую палочку-выручалочку, которая действует кроваво, конечно, но очень эффективно, да и морально-нравственных терзаний не испытывает. В результате роман солидно так уходит от первоначальной темы "Если я стану лисой, что станет с моей семьей?" куда-то в сторону "Решаю всё когтями и клыками". И эта метаморфоза впечатление смазывает, но незначительно, потому что во всем остальном "Взгляд сквозь пальцы" книга хорошая, а если учесть, что для автора это дебют, так и вовсе отличная.
Стоя в толчее на перроне, крепко держа за руки Катьку и Дашку, мы почти не разговаривали. Перебрасывались отрывистыми фразами-инструкциями: «Перед тем как улетать – позвони». – «Если вдруг что, аппендицит, не дай бог, – беги к Нестерову, я с ним говорил. Он пообещал, что все сделает. К Мхитаряну – ни в коем случае, у него вечно все нагнаивается».
Мы не знали главного: в какую страну отправит Генку фирма-посредник. Это должно было решиться уже в Москве.
Последний раз обняться, помахать вместе с Катькой и Дашкой вслед поезду. Вернуться домой, к оскорбленному до глубины собачьей души Максу. Взять его на поводок и выйти в сырую беззвездную ночь, послав девчонок спать.
Только теперь я осознала, что Генка уехал, уехал надолго. Ведь по вечерам выгуливал Макса всегда он: «Нечего женщинам по темноте шастать!» Вернувшись домой, я достала ножницы, разрезала оставленную Генкой тельняшку пополам и положила одну половину себе на подушку, а вторую – на Максову подстилку. Ночью пошел дождь. Это к успеху начатого дела, и вообще, дождь в дорогу – это хорошо. Под шум дождя я и уснула, положив голову на Генкину тельняшку.
Утром оказалось, что Макс спал точно так же: положив морду на хозяйскую одежку. Интересно, приснился ли ему Генка, как приснился мне? Во сне мы шли куда-то вдвоем, держась за руки, как подростки, болтали и смеялись.
Генри Лайон Олди – один из немногих авторов, которые, во-первых, стабильно радуют читателей своими новыми книгами, во-вторых, не превращают стабильность в ту печальную для всякого писателя стагнацию, когда книжный конвейер вроде идёт, а творчество топчется на месте. В 2015-ом у Олди вышли второй и третий том трилогии о Диего Перале (заключительная часть масштабного цикла "Ойкумена"), в следующем – единые в двух томах "Сильные". Космическая серенада, по самоопределению авторов – и сплав якутского народного эпоса с экспериментальными теориями астрофизика Козырева о физических свойствах времени. Что можно было ожидать после такого? Чего угодно!
"Что угодно" на проверку оказалось городской фэнтези. Хотя начинается "Свет мой, зеркальце…" как заправский хоррор – отражение писателя ужасов Бориса Ямщика доверительно сообщает оригиналу, что стоящий с ним рядом одержим тайной склонностью к педофилии, и меньше чем через год порочная страсть вырвется наружу. Ямщик, который всё это только что придумал в шутку, фрустирует, читателю мерещится тень Стивена Кинга в тёмном углу … События становятся всё более пугающими, а строптивое отражение окончательно обретает самостоятельность и выходит из-под контроля. И вот уже в результате коварной провокации писатель лишается места в привычной реальности, более того – он лишается самой реальности и вынужден обживать её зеркальную изнанку. Кто виноват – ясно, но что же делать?
Дальше будет долгое возвращение Ямщика через всё здешнее зазеркалье. Писателю предстоит постичь законы мироздания по ту сторону зеркала (среди которых первый – вещественно лишь то, что имеет отражение, и чем больше отражений – тем лучше), подружится с некоторыми местными обитателями, побегать от других и отлупцевать увесистым субурито третьих. Новый мир, пусть он камерный и похож на наш, Олди продумывают с мастерским тщанием опытных творцов, которые любой детальке найдут место. Как живут отражения, чем питаются и чего опасаются? Кто обитает в зеркалах с ними по соседству? Куда девается вкус сыра в непрозрачной коробочке? Тень мистера Кинга со зловещим видом покидает угол и уступает его тени мистера Геймана – Ричард Мейхью точно также недоумевающе вертел головой, оказавшись в Под-Лондоне, как вертит ей Борис Ямщик.
Вот только "Задверье" — яркое и легкомысленное, пусть и приправленное щепоткой насилия, приключение, которое подойдёт в первую очередь подросткам всех возрастов, а "Свет, мой зеркальце…" написан для людей постарше, кому знакомы встречи бывших одноклассников, располневшие жены и прочая невыносимая тяжесть бытия. Имеется пара сцен 16+, финальный твист основан на чисто взрослом умении. С другой стороны, по внутреннему наполнению история как раз "янг эдалт" — инфантильный замкнутый герой мужает под внезапно свалившимся на него бременем ответственности. Возникает диссонанс, который только усиливается, если учесть, что Борис Ямщик вдвое, а то и втрое старше типичных героев "янг эдалт" — но исправно меняется в соответствии с законами жанра. Ямщик, видимо, подзабыл – на пятом десятке не так легко дается то, что просто и естественно выходит в пятнадцать-двадцать, особенно если и в пятнадцать-двадцать этим не занимался. В процессе чтения сей досадный недочёт ощущается едва заметно, поскольку сюжет держит в напряжении и интригует – мастерство Олди хорошо и хорошо весьма! – но стоит закрыть книгу и позволить себе задумать, он обращает на себя внимание.
Если честно, немного досадно. История-то получилась цепляющая, да и сам по себе Борис Ямщик – наш человек (особенно Ямщик-мизантроп), следить за ним интересно и без всяких отражений. Но от Олди, от Олди хотелось получить нечто большее, чем просто захватывающая история.
Ямщик молчал. От мангала к нему шагал Дылда, и Ямщик с ослепительной ясностью понимал, что влип. Дылда, муж гиперактивной Туси, весь вечер поглядывал на Ямщика с вожделением алкоголика, приметившего в буфете початую бутылку коньяка — и вот решился. Да, Дылда. Кто, если не Дылда? В начале гулянки, когда все с натужным дружелюбием по очереди представлялись Ямщику — единственному чужому в этой компании — он даже не пытался запомнить имена. Давняя привычка, а может, профессиональная деформация: представляясь в ответ, Ямщик в уме давал Кабучиным однокашникам прозвища, сортируя людей по запоминающимся, броским признакам. Имен он не запоминал, зато прозвища оставались с Ямщком надолго — табор цыган, они перекочевывали в рассказы, волоча за собой длинную, извозюканную в житейской грязи бахрому характеров.
Жену он тоже редко называл по имени. Неля? Нет, Кабуча. Ей нравилось, она находила в прозвище романтическую нотку. Год за годом, предвкушая вожделенный скандал, Ямщик ждал, что кто-нибудь расскажет Кабуче — или при Кабуче — анекдот про пьяного мужа, глупую жену и красивое испанское имя. Время шло, мечта не сбывалась. Судьба восстала против Ямщика даже в мелочах, лишив возможности добиться от жены острой реакции хоть на что-нибудь.
Сегодня у меня нет настроения для долгих преамбул, поэтому сообщаю сразу – говорить будем о Сергее Кузнецове, вернее о его романе «Затворник», вышедшим далеких 2 года назад в издательстве «Астрель», в серии «Городу и мифу» (по-видимому, почившей сразу после достаточно бодрого старта).
Эта книжка достаточно долгое время пылилась у меня на полке, черед до неё дошёл сравнительно недавно – я собирался в отпуск, и позарез требовалось какое-то чтиво в самолёт. Но там всё с самого начала пошло кувырком, поэтому читать я начал только во Внуково, сидя в зале ожидания для пассажиров бизнес-класса. А закончил в том же Внуково, спустя 10 дней, возвращаясь на малую родину.
Это, не в коем случае, не пыль в глаза, ни какая-то дурная похвальба, просто Кузнецов, по крайней мере – в начале, достаточно много времени и места уделяет описаниям солидных коммерческих структур, их всевозможных служб и департаментов, а также – людей, стоящих во главе подобных организаций, так что всё необходимое для погружения в атмосферу делового мира у меня было, можно сказать, под рукой. Включая надменные рожи, дорогие костюмы и жутко, прямо таки запредельно дорогущий – особенно для меня, паренька из провинции! – бар. Не исключено, что именно поэтому начало «Затворника» меня так захватило.
Впрочем, поначалу было интересно, даже если абстрагироваться от окружающего мира. Тем более, что у Кузнецов обнаружился один очень редкий (и поэтому мной немало ценимый, особенно у авторов «городской фэнтези») талант — интересно описывать быт героев. Пренебрежением к этому грешат многие, ещё больше тех, кто пытается, но не может уйти дальше описания приготовления кофе и прочих депрессивно-элегичных абстракций, свойственных девочке-нимфетке, но совершенно неуместных для писателя, даже если этот писатель – та самая девочка. Автор «Затворника», по счастью, оказался не из таковых. У него, вообще, всё сработано достоверно – и обыденная жизнь героев, и их карьера, взлёты и падения. Не углубляясь в детали, Сергей Кузнецов создает весьма убедительную реальность, в которой живут его герои… и совершенно беспомощен, когда дело начинает развиваться, условно говоря, вне её.
Тем, кто подобно мне, не любит всю эту чехарду с перемещениями между мирами, спешу сообщить – ничего подобного в книге нет, но «городская фэнтези» не даром так называется, ведь иногда городу в ней приходится потесниться. И вот когда дело доходит, собственно говоря, до «фэнтези» «Затворник» теряет всё свою привлекательность, весь блеск и шик. История Кости Егорова, некогда блестящего хозяйственника, теперь ставшего писателем с весьма уединенным образом жизни, хоть и не лишена некоторой искры обаяния (это заслуга, в первую очередь, убедительно выписанных героев, особенно – Померанцева), но при этом – НАГЛУХО ВТОРИЧНА. Настолько, что даже Caps Lock не в силах отразить этого. Она вторична, третична… десятерична, чтоб ей неладно было! Одним словом, это такой нафталин, что просто удивительно как кто-то в наше время ещё использует подобные сюжеты.
Конечно, если взглянуть немного со стороны, холодным и непредвзятым взглядом рецензента, а не обманутого в лучших надеждах читателя, то история – ещё ничего, даром что банальна. Падение когда-то успешного профессионала до затворника, одержимого идеей создать свою книгу, собственный мир, Кузнецов рисует весьма и весьма ярко, не жалея ни красок, ни персонажей, он прогоняет своего главного героя сквозь самую настоящую вереницу жизненных неурядиц – карьерных неудач, смертей, предательств. Но ради чего? Костя Егоров – безусловно – настоящий мужик, не сдавшийся под гнётом обстоятельств и продолживший то дело, что считал важным, что называется «всем чертям назло». Но дело-то обернулось пшиком, пустой забавой. Путеводная звезда оказалось летящим с балкона окурком, вдобавок – угодившим герою в глаз. Вернее… всё было ты так, если бы на стороне героя не играл автор.
Кузнецов открыто поигрывает своему персонажу ещё в прологе – где рисует картину толпы, сметающей с книжных полок роман никому не известного автора. А там ещё пьеса, серия картин, переговоры по экранизации. И переиздания, переиздания, переиздания…
Спору нет – круто. Спору нет – вполне возможно. Не знаю, как, конечно, затворник может создать гениальное произведение, которым будут восхищаться 99,9% прочитавших, но будем считать, что может. В конце концов, приятней верить в гениальных отшельников, нежели в скрупулёзно просчитывающих всё и вся ремесленников и полагающихся не на талантливость произведения, а на мощь промоушна бизнесменов.
Но не стоило вставлять фрагменты из этого произведения века в книгу! По эффекту, это как если бы автор чихнул в опасной близости от карточного домика, который только что возвёл со всем терпением и тщанием. Почему?
Потому что, если говорить честно и беспристрастно, Костя Егоров написал ерунду. Серьезно. Он потерял (или почти потерял) все, что только можно было: работу, друзей, близких, жену и сына – для того, чтоб в итоге создать нечто, по уровню стоящее на одной ступеньке с субботними мелодрама канала «Россия 1». Положил жизнь на алтарь, чтобы сотворить «Доярку из Хацапетовки». И обелять это, рисуя коммерческий успех подобного «чтива», сладкой сказочки для тех, у кого ничего не получилось в жизни… как минимум — лукавство.
Забавно, что сходным образом рассуждает жена Егорова Оксана, перед тем, как покинуть мужа. Не скрою, на этом моменте я, уже порядком заскучавший, подобрался, ожидая услышать – если не из уст автора, то хотя бы от персонажа – в чем же, собственно, уникальность, Костиного творения? Увы, автор отделался общими фразами, а вот прямому ответу на этот вопрос прозвучать не дал. Что и говорить, досадно.
Вдвойне досадно, что этот гимн тюфяку в человеке написан неплохим языком, и вообще – на первый взгляд кажется весьма интересным и поначалу немало увлекает. Значительно пробуксовки возникают лишь в финальной трети, когда всё уже становится ясно (неспроста я боролся с ней большую часть времени из тех 10 дней и неспроста смог добить только в аэропорту, когда занять себя было уж совсем нечем). И таланта рассказчика у Сергея Кузнецова не отнять, и в стиле ему отказать невозможно, и герои у него выпуклые, зримые, более того – узнаваемые. Я бы даже на покрывшийся от возраста подозрительными пятнами сюжет закрыл глаза – вдруг это благородная патина? – но вот это вот оправдание… Нет, честно, отказываюсь понимать. Принимать, естественно, тоже.
Короче говоря, конфликт у меня с этой книгой. На идеологическом уровне.
Да и я мелодрамы не люблю.
[/url][/right]
цитата
Залы всех московских книжных магазинов и ярмарок были увешаны кричащими, но довольно грамотно и умело составленными, изготовленными на отличной бумаге рекламными плакатами, где Костина книга называлась лучшим романом первого десятилетия нового века, неразгаданной тайной, крупным явлением русской культурной жизни. Скромненько и со вкусом. Видно было, что автор рекламного текста книгу не читал, — впрочем, ему платят деньги не за это.
В метро и наземном транспорте все читали Егорова. По «Радио России» шла многосерийная постановка по роману. Каждый вечер, в восемь пятнадцать, мы с Софией садились и слушали. После очередной серии она сказала:
— Если бы я не знала его и не дружила с ним много лет, я бы подумала, что его действительно не существует. Алеша, пусть он появится, пожалуйста…
В отечественную фантастику некроманты пришли с лёгкой руки Ника Перумова. Нельзя сказать, что он был первым, кто пытался познакомить читателей с «тёмной стороной Силы», тем более нельзя утверждать, что он был лучшим (хотя ранний Перумов, таки да, был неплох). Главное – он был массовый автор. Книги о приключениях Фесса-Неясыти разбирали как горячие пирожки, редко какой том обходился без доп. тиражей – и это при том, что и основные были более чем приличные. Смекнув, как падок читатель на эту темы, вслед за Капитаном устремилось множество авторов, как грибы после дождя… Нет! Как зомби с разупокоенного погоста поперли новые книжки о «хороших плохих». В первую очередь, конечно – о некромантах.
Об одной книге, главный герой которой является представителем вышеупомянутой «профессии» мне бы и хотелось сегодня поговорить. Эта книга Сергея Демьянова «Некромант. Такая работа».
Впрочем, прежде чем говорить о ней, забудьте всё, что я написал ранее. Роман Демьянова никоим образом не похож на «Хранителя Мечей», его герой – не Фесс. Тем более, он не имеет ничего общего с некромантами Сыромятниковой, Романовой или Гурова. Хотя бы потому, что всё это – достаточно типовое фэнтези, а действие «Некроманта» происходит в современной Москве.
«Городское фэнтези!» — воскликнет проницательный читатель. «Редкий вид», — отвечу я. Дело в том, что здесь на самом деле есть Город – как полноправный персонаж книги. Сырая и холодная, продуваемая всеми ветрами предновогодняя Москва. Автор уделяет достаточно внимания бомжам, гастарбайтерам, нечистым на руку подрядчикам, неверным ментам — иными словами, всему тому, что нам дорого и мило именно в больших городах. Стылый серый муравейник получился у него на удивление неплохо, и книжный аналог «Оскара» за роль второго плана я бы присудил именно ему.
Никакого глянца и мишуры нет и в описаниях остальных героев, хотя в большинстве своем они даны достаточно плоско и блекло, за исключением самого некроманта Кирилла. Все остальные больше смахивают на болванчиков, потенциально может и небезынтересных, но служащих только для отыгрыша своей роли. «Мудрый, но пьющий учитель» — медиум Рашид, «друг из милиции» — Олег. Вся команда Лизы по зачистке – чистое приложение к их пушкам и больше уместны в каком-нибудь шутере или – упаси, Ктулху! — аниме. Анна-Люсия – вообще, одновременно и штамп, и рояль в кустах, и мечта прыщавого подростка. Об антагонистах, вернее – антагонисте, не хочется и говорить, настолько он неудачно выписан.
А вот главный герой, напротив, скроен более чем живым и объемным, выпуклым. Но не чрезмерно, а как раз таким, как должно быть, чтобы выделяться на фоне иных персонажей и при этом — не казаться чужеродным. Кроме того, автор щедрой рукой раздал ему слабостей, чем ещё больше подчеркнул человеческую его природу. Просто этот человек умеет поднимать мертвецов, а в остальном – «он такой как мы, только без хвоста». У него сварливая соседка, аллергия на какую-то дрянь, и он очень неравнодушный человек. В том смысле, что не пройдет, опустив глаза мимо подлости. Если подыскивать аналоги – это такой молодой Городецкий (ещё из «Ночного Дозора») или старина Гарри Дрезден. Именно эти ребята в первую очередь приходят на ум, но если читатель немного поразмыслит, он поймёт разницу. Городецкий в молодые годы несмотря на титул Светлого, был ещё той сволочью, а Дрезден… Дрезден – это просто очень точное попадание в образ городского мага, настолько точное, что кажется толику неестественным. Кирилл ближе к реальности. Той, что разворачивается прямо здесь и сейчас, за окном у каждого.
Кстати, о реальности. Я не случайно выбрал именно такой, подчеркивающий происхождение заголовок. «Некромант…» — очень «русская» книга. Не только потому, что сюжет его развивается в России, даже не столько. Просто её герой – весьма типичный для нас персонаж, много (хоть и по условной необходимости) пьющий и ещё больше рефлексирующий. К чести автора, эти рефлексии, несмотря на объем, воспринимаются адекватно, ибо хоть герой – скажем прямо – жует соплю, жует он её всякий раз другими словами, а не как у того же Лукьяненко. Другое дело, что повторение – мать учения, но до определенных пределов же, и когда Демьянов, устами своего героя, вновь заводит шарманку о равнодушии и смерти хочется уже это пролистать. А заводит он её частенько.
Книжка, вообще, очень сырая в этом плане. По-хорошему, текст надо было ещё резать и резать. Безусловно, авторский потенциал чувствуется и сквозь «сырость», а в некоторых местах она попросту чертовски кстати – атмосфера, ибо! – но весьма часто сквозь текст приходится натуральным образом продираться и не всегда этого хочется делать.
Впрочем, главная проблема книги — иная. Дело дело не в уместности такого количества рассуждений о природе вещей (в конце концов, от рек коньяка, что выпивает главный герой, несомненно должно распирать пофилософствовать), и даже не в картонной начинке второстепенных героев. Самый большой недостаток Демьянова, который не уравновесить никакой атмосферой – он не умеет делать кульминации. Совсем. Никакого напряжения, никакой вибрирующей струны, готовой лопнуть вот прямо сейчас, сию секунду – читатель просто тонет в очередном потоке рефлексии или отвлеченных суждений. А когда, отфыркиваясь, выныривает на поверхность, видит уже развязку конфликта. Если на всё остальное ещё можно закрыть глаза, то на подобное — у меня не получается.
[/url][/right]
В остальном же, «Некромант. Такая работа» — книга, безусловно, неплохая и с правильным моральным стержнем (что редкость в последнее время). Жаль, автор сделал всё возможное и чуточку больше, чтобы превратить мощный дебют в едва слышный хлопок. Хлопок, спору нет, виртуозный – одной ладонью, но толку от этого? Это, как раз, тот случай, когда одно дерево не в силах заменить лес, каким бы раскидистым оно не было.
облако тэгов
